Как – то раз я прибрался в вещах, и наткнулся на старый дедушкин дневник военных лет. В нём было точное описание тех лет, событий того времени. В дневнике были написаны старые истории лет войны, и не только.
1944 год.
Год призыва в армию – нас семнадцатилетних ребят. Год жесточайших Победных боёв на фронтах Великой Отечественной войны. Хоть силы врага были уже надломаны, но он ещё крепко цеплялся за всё то, что было оккупировано или ощутимо держался за эти рубежи.
Вот в такой - то тяжёлый для нашей Родины час и был призван на защиту её – 1927 год. Из Кайбицкого райвоенкомата, по согласованию, мы решили ехать через нашу родную деревню Семи – Ключи, с тем ,чтобы далее следовать до Буинска ( пункт сбора) с одним извозчиком из деревни Янгильдино, откуда был тоже один призывник –Чернов Иван Васильевич . Ночью они заехали за мной и мы покинули наши родные места.
У нас дома – собрались наши близкие и кто мог из молодых людей деревни. Помню эти проводы и в доме, и до горы Апышевого сада. Далее был Буинск.
В Буинске –сборный пункт; далее погрузили в «теплушки» и двинулись в путь.
В Буинске дня три держали нас в каких-то полутемных помещениях,с толстущими стенами, полукруглыми сводами потолков и двор обнесенный забором. На сборном были со всей Татарии .Мы как-то быстро скомпоновались, особенно ребятня из нашего района и те , кто кого знал раньше или познакомились в эти призывные дни.
Как и положено призывникам – у каждого из нас были объемные «сидора», т.е. рюкзаки с провизией, у кого что. Ну, это и понятно, ведь большинство из нас были из сельских местностей, стало быть, у каждого по хорошему мешку всякой всячины, в том числе и сухари.
Вот к этим нашим деревенским сидорам и потянуло, как магнитом, всех нечистых на руку, чтоб пожиться за чужое легким путем,- и стали появляться возле наших сидоров некоторые субъекты этого рода. Но, хоть мы и из деревень – хороший дали им отпор этим обнаглевшим нахалам, из Зеленодольска, Васильевского куста, что у них провалилось с позором, хотя они и желали взять верховодство над нами. Но не получилось. Ведь деревенских - то было, стало быть и верх был за нами. При погрузке в вагоны – теплушки мы, деревенские, заняли почти во всех вагонах верхние нары, а нижние достались жаждущим верховодства, как видимо, они думали верховодить так, как в своих селениях, где они проживали до призыва. Не получилось это у них с первых попыток, т.к. сильнее и дружнее оказались деревенские, так держались и до конца следования.
Везли нас по маршруту из Буа на Пензу, Ризаевку, Воронеж и далее там, где свободнее и безопаснее было для нас мальчишек от воздушных налётов.
В Рузаевке была у нас первая жертва – возвращаясь с котелком воды, один из навобранцев попал между буферами вагонов и был раздавлен в лепёшку. В Воронеже нас «гоняли» куда – то обедать. Шли – шли, всё пусто, разбито всё. Завели в какой – то длинный, большой, из досок сколоченный сарай, посередине стол из двух досок длинный – длинный. Роздали железные миски и поставили большие кастрюли со щами. А там не рубленная, мерзкая – капуста и больше ни чего, ладно хоть – горячие. Конечно, мы их не ели, - на всю жизнь запомнилось почему – то. Поехали дальше.
На стоянках – где это было можно, бегали с котелками за водой. Этим у нас, в основном, любил заниматся Коношин Илья Иванович из Большой Куланги. А вообще – то развились все, по возможности старались размяться, т.к. лёжа на нарах уставали и рады были пробежаться по свежему воздуху.
Теплушки отапливали мы сами, согласно установленного дежурства; кипятили чай, опорожняли свои сидора и продолжали следование уже по территории недавно освобождённых от фашистов. В основном была жуткая картина, всё разрушено, что могли мы верить, так это только печные трубы, разрушенные здания, искорёженные железно – дорожные линии, на обочинах изуродованная техника, разная. Тут и автомашины, танки, всевозможные оружия, тягачи, вагоны, рельсы, паровозы и ещё многое всякого изуродованного метала, бывшего, ранее, тем или иным сооружением или каким – то оборудованием. Ну, и конечно, на всём пути ямы, воронки, траншеи, укрытия, - сплошь «перепахана» вся земля матушка. Смотреть и высовываться из окон – нам запрещали наши провожатые. Ну, а нам всё это интересно – любопытно, вот и подсматривали, кто как ухитрится. Где – то, на какой – то остановке, не помню, налетели фашистские стервятники и стали бомбить по нашему эшелону. Машинист паровоза тут – же стал толкать наш состав туда – сюда, гудит, пустил пары, дым. Сопровождавшие нас зенитки, работали бесперебойно. Нам велели лежать, закрыть все окна, двери. Не высовываться.
Через какое - то время всё кончилось, стервятников отогнали, мы продолжали путь. На той – же станции рядом с нашей линией, на другом пути стоял воинский эшелон с техникой, снарядами направлявшемуся в сторону фронта, вот, видимо и хотели эти немецкие самолёты уничтожить этот эшелон, ну заодно и наш состав. Вероятно, сильная охрана того состава, да плюс наша и сумели помешать точным попаданиям при бомбёжке, и отогнать нападавших немецких самолётов.
Были ещё какие - то эпизоды дорожного следования, но как – бы то ни было, мы приближались к конечному пункту назначения. Где – то по до Львовом, кружили – кружили и, наконец – Приехали. Слышим: - выгружайсь! Было это на рассвете. Не успели мы повыпрыгивать из вагонов, как нас встретили беспорядочным, но сильным огнём. Сразу, слышим команду «ложись» и мы, кто где, и кто куда попадали, и притихли.
О внезапных нападениях и таких неласковых встречах мы были осведомлены нашими сопровождавшими заранее ещё в пути следования, они нам рассказывали. Так что неожиданностью внезапной – это для нас уже не было. Хоть из рассказов, но мы уже имели – какое-то представление, что это такое. И вот оно наяву.
Как только всё затихло, нас собрали, построили, пересчитали – к счастью всё обошлось благополучно, - и быстро куда-то погнали, подальше от такой встречи. Хорошо, что прибытие нашего состава охранялось подразделением той части, куда нас и привезли.
Ну, а «встречу» такую нам устроили бандиты – бандеровцы.
Так мы прибыли в пункт назначения, в расположение воинской части в город Костополь Ровенской области. Здесь мы прошли карантин и учебный период около двух месяцев, применительно боевой обстановке с выходом на место в леса. Всё это было ускорено, так как в боевых подразделениях и частях нас ждали как уже закалённое пополнение свои боевые – действующие и очень поредевшие ряды. Ведь действительно, боевой взвод состоял лишь из девяти – двенадцати и редко из семнадцати человек, так много было недокомплекта, что нас ждали и нам были рады как настоящим обстрелянным повидавшим всего, но закалённым солдатам. И, вероятно, не ошиблись, так как с первых дней пребывания в своих подразделениях, большинство наших ребят, наравне со старичками участвовали уже в боевых и жестоких операциях в борьбе с бандеровскими группировками – бандами, порой многочисленными и хорошо вооружёнными, вплоть до артиллерии. Но и были и такие группы, где винтовка приходилась на двух – трёх человек. Погибал один винтовку его подхватывал другой и т.д.
Так, мы окунулись и быстро освоились с той обстановкой в которой оказались. Не было единого фронта, - он был повсюду, в круговую и неизвестно с какой стороны, в какой момент начнут палить и откуда. Бывало так: смотришь вперёд перед собой, а видишь всё и сзади и с боков; голова как на шарнирах, всюду успевало обозреть и определить данную обстановку на местности. На равнее со старичками нам доверяли выполнение любых задач сложных и по обстановке боевых операций. Выполняли сложные и тяжёлые, большие и малые переходы, марш – броски любые, дозоры, секреты, засады, - что наш молодой солдат выполнял старательно, с честью, не взирая на свою молодость, учился и перенимал мудрый опыт своих старших по возрасту однокашников и командиров. И вскоре почти всё наше пополнение освоилось с этой обстановкой и уже по праву стали считаться как старослужащие – обстрелянные, понюхавшие пороху – солдаты.
Да. Понюхали его не раз, эпизодов много, ведь шёл ещё 1945 год.
Были жертвы и покалеченные и из нашего пополнения. Трудно всё это. Но служба была такая, и, нытиков не было. За редким – редким исключением. Проштрафившихся отправляли в штрафные батальоны, на передовую, пока они ещё были. Судили военным судом того времени. Наказывали строго. Работала СМЕРШ. Наша воинская часть – куда мы прибыли им в пополнение – это была 20-я ОСБ ВВ НКВД – которая от горных хребтов Кавказа с жестокими боями прошла до Карпат, где и продолжала свои героические дела в общей борьбе по изгнанию фашизма за пределы границ нашей Родины и уничтожению его в его же логове. Это была общая задача всей нашей армии того времени – в чём есть и немалая доля нашей 20-й бригады.

Где – то в марте – апреле 1945 года наша 20-я остановилась на склонах Закарпатья с задачей по уничтожению местных и прибывающих из вне террористических – бандитских формирований, группировок, которых насчитывалось большое множество. Они уже формировали себе в пополнение и в самостоятельные группы – отряды, людей из местного населения, в которые шли или добровольно, или насильно под угрозой, но в основном всё население тех местностей было против советской власти отчаянно сопротивлялось этому от малого до старого и помогали всем, чем могли. В, основном дети, старики и женщины были связными всех мастей. И связь эта работала безукоризненно. Применялись разного вида её оповещения. В бандах находились мужчины и женщины всех возрастов; встречались и дети – подростки, и люди старшего поколения и все – большинство – были настроены против Советов – Москалей. Трудный, забитый – запуганный народ.
Но время шло.
Помню, как-то: вернулись мы из очередной боевой операции ночью, где-то часа в три. И сразу кто - где свалились и заснули «мёртвым» сном от усталости прямо во дворе на землю вдоль стен зданий лавры в Почаеве.
После долгих и сложных мытарств по горным, лесистым склонам, - спали все богатырским сном. Но, вот вдруг слышим: «Подъём. Победа!... Подъём».
Конечно, все очнулись, кто как, очухались соображая что - же произошло – зачем кричат «Подъём» и т.д. Но, вскоре осознав что это значит – все повскакали, привели себя в порядок и где – то часов в десять были построены на площади перед лаврой – внизу. После официального объявления о произошедшем, был дан салют из всех видов оружия, что было у нас. Это было утро – 9-е мая 1945 года. Так мы встретили День Победы. Но к вечеру нас подняли в «ружьё» и срочно вызвали к месту случившегося. А случилось вот что, кто-то из своих–же местных жителей показал на своих-же соседей то, что они присутствовали на той площади, где мы произвели салют и радовались в честь Победы, вот за то что из них кто-то был на этой площади разделяя радость Победы и окончания войны и были уничтожены две семьи – вырезаны бандитами в своих хатах. Так что у нас война продолжалась…